Лекарство от долгой жизни. Серия «Невыдуманные истории на ночь» - Ольга Ракитина

— Этот факт хорошо известен, — заметил Шумилов. — Ещё в 1840 году профессор Орфила занимался изучением этого явления, которое он назвал «феноменом кладбища».

— Ну, вот видите, Алексей Иванович, как хорошо вы изучили судебную медицину, — улыбнулся профессор. — Вы даже помните французского химика Орфила, фамилию которого некоторые из моих слушателей даже правильно написать не могут. М-да, так вот… Сейчас в европейских странах учёные пытаются найти способы нейтрализовать влияние почвенного мышьяка на точность судебно-химического исследования. Например, в последнее время в Германии перед судебно-химическим исследованием эксгумированных покойников начали практиковать промывание их волос ацетоном, либо слабой кислотой. Но, вообще говоря, в этом вопросе сейчас очень много неясного. Полагаю, что окончательное разрешение вопроса о природе данного явления — я имею в виду обогащённость кладбищенской почвы мышьяком — будет отнесено на далёкое будущее. Думаю, лишь следующее поколение учёных откроет все его тайны. Я же сейчас хочу высказать следующее замечание: все микроорганизмы, размножающиеся в кладбищенском грунте, а также в захороненных телах — животных или людей, неважно! — также имеют аномально высокое содержание мышьяка.

— Вы хотите сказать… — Шумилов запнулся, подбирая слова. — Вы хотите сказать, что колдун выделил из тканей мокриц не только трупный яд, но и мышьяк?

— Вот именно. Когда он учился в университете? В пятидесятых годах, вы сказали? Тридцать лет назад судебная медицина смотрела на это явление гораздо проще.

— Да он, полагаю, вовсе не изучал судебную медицину, — заметил Шумилов.

— Тем более. Он полагал, что залив водкой мокриц и дав им настояться в тепле две недели, выделит из них трупный яд. И он его действительно выделил: мощный, эффективный токсин, неопределяемый современными методами. Но попутно, сам того не зная, ваш колдун выделил из тел этих насекомых и мышьяк. Причём в достаточно большом количестве. Фактически, в той спиртовой вытяжке, которую он предоставил своей заказчице, как бишь её там…?

— Александра Егоровна, — подсказал Шумилов.

— Именно! Так вот, в этой вытяжке содержался не один яд, а два. Первый обнаружен так и не был. А вот второй, то есть мышьяк, был благополучно зафиксирован. Слава Богу, благодаря Джеймсу Маршу учёные уже более полувека умеют уверенно находить мышьяк в тканях трупа. Кстати сказать, прободение желудка, о котором вы упоминали, по моему мнению, вызвано именно мышьяком. Так что не надо грешить на второго отравителя — это совсем уж по-книжному. Полагаю, всё было куда проще: отравитель был один, просто он использовал двухкомпонентный яд. Разумеется, в силу недостатка образования он этого не понимал… Вернее, она не понимала.

Алексей Иванович неспешно пил ароматный чай с липой, раздумывая над услышанным. Профессор сумел дать объяснение, которое до того не приходило Шумилову в голову. При этом версия фон Анрепа казалось самой правдоподобной из всех возможных. В самом деле, существование двух отравителей можно признать теоретически возможным, но то обстоятельство, что они решили действовать одновременно и в одном месте, слишком уж явно отдавало шекспировской драмой. Николай Фёдорович Максименко выпил всего полкружки чаю, так неужели в эту кружку умудрились вылить яд и Александра Егоровна, и её мамаша Варвара Протасова? Последней-то вообще не было в доме Дмитриевых!

— Василий Константинович, в этом деле есть ещё один аспект. Правда, он лежит не в области академической науки, а так сказать, в области особенностей отечественного правоприменения, — с вздохом сказал Шумилов. — Дело в том, что тамошние законники, прежде всего представители следственной части окружной прокуратуры, продемонстрировали явную предвзятость, заинтересованность в определённом исходе расследования. Есть, знаете ли, некоторые способы «замотать» дело, уж можете мне поверить…

— Я вам верю, Алексей Иванович, — кивнул профессор.

— Для того чтобы простимулировать активность нерадивых слуг закона, может оказаться весьма ценным ваше заключение по этому делу. Сейчас в официальном следственном производстве фигурируют в высшей степени невнятные заключения судебных медиков, которые фактически играют на руку отравительнице. Можно ли пригласить вас, Василий Константинович, в качестве независимого эксперта по этому делу?

— Безусловно, можно. Скажу более того, мне было бы чрезвычайно интересно принять участие в судебном процессе, если таковой состоится. Не побоюсь назвать это дело «средневековым», в том смысле, что привлечение к подготовке убийства колдуна придало ему специфический, весьма мрачный колорит. Разумеется, для подготовки заключения мне необходимо будет получить официальные копии всех актов экспертиз.

— Разумеется. Порядок мне известен. Ваши условия?

— Оплата проезда и суточные, соответствующие профессорской ставке со всеми надбавками, то есть семнадцать рублей в сутки. Мне ведь придётся брать отпуск за свой счёт.

— Ясно, — Шумилов поднялся, подавая руку фон Анрепу. — Благодарю вас, Василий Константинович, за чай и оригинальные мысли, которых мне так не хватало. Я обязательно доведу до сведения моего ростовского товарища результат настоящего разговора и вашу любезную готовность принять участие в его судьбе.

Наконец, Алексей Иванович дождался телеграммы от Александры Егоровны, в которой та сообщила, что намерена прибыть в Санкт-Петербург четырнадцатого августа. Шумилову следовало подготовить пакет документов на землю.

Разумеется, Алексей Иванович не собирался нарушать закон и вступать в преступный сговор с коллегами. Поэтому ему пришлось придумать несуществующий земельный надел, именно такой, какой желали видеть Александра Егоровна и её мамаша, и оформить на него все должным образом. Другими словами, Шумилову надлежало смошенничать. Документы нужно написать собственной рукой, причём проделать это так, чтобы у вдовы и её возможных советников не возникло ни малейших подозрений.

Шумилову приходилось считаться с тем, что для ознакомления с подготовленными им фиктивными документами Александра Егоровна могла пригласить юриста. Кроме того, она могла послать в то место, где якобы находилась покупаемая земля, своего человека, дабы тот осуществил сбор сведений на месте. Чтобы обезопасить себя с этой стороны, Шумилов задвинул продаваемый кусок земли в такую даль, куда нескоро добрались бы приказчики Дубровиных, а именно — в Вятскую губернию.

В пакете документов на землю, который предстояло сочинить Шумилову, должны были быть несколько справок, получаемых по месту расположения надела. Эти документы Шумилову предстояло не только написать разными почерками, перьями и чернилами, но и заверить печатями учреждений, якобы, их выдавших.

Помимо документов на несуществующую землю, выставляемую на продажу в августе 1889 года, Шумилову предстояло фальсифицировать аналогичный комплект на этот же самый несуществующий надел, только, якобы, подготовленный шестью годами ранее. Ведь прежде чем продавать землю с торгов, хозяева должны были сдать её в залог. Вполне могло статься, что юристы Александры Егоровны пожелали бы ознакомиться с документацией и на ту сделку. Оценка шестилетней давности должна была быть существенно выше нынешней — это убедило бы Александру Егоровну в том, что Шумилов выполнил свои обязательства и добился для неё значительного дисконта.